После всех дневных злоключений, Бен чувствовал себя утомленным и морально выпотрошенным. День принес определенные успехи – он смог восстановить свой пошатнувшийся авторитет в глазах Джульет, это было, несомненно, огромным плюсом. Кроме того, ему удалось сплавить  Стэнхоупа  подальше, а вполне возможно, что и на верную гибель. Это тоже стоило причислить к успехам дня, поскольку красивый химик  ужасно достал Лайнуса. Лидер Других не  был уверен, что он пописал бы на Гудвина, если бы увидел, что тот горит синим пламенем.
Однако, в остальном настроение мужчины оставляло желать лучшего. Невзирая на ряд удач, жизненный путь по-прежнему был весьма туманен. Было решительно неясно, что делать с опухолью, которая притаилась на его позвоночнике. Со слов Джульет  Бенджамин  понял, что времени у него совсем немного, необходимо начинать действовать, и чем скорее – тем лучше. В его планы неожиданно вклинился этот  развалившийся на куски самолет.  Мужчина старался из любой ситуации извлекать пользу, и этот случай не стал исключением – кажется, он уже все взял под свой контроль, однако какое-то беспокойство смутно теплилось в его душе. В конечном итоге, он уже много лет практически неограниченно правил своими людьми,  подобно султану в Турции, и тщательно отбирал тех, кого стоило бы принимать в стройные ряды Других.  А тут на остров рухнула огромная металлическая рухлядь, полная покалеченных и отчаянно цепляющихся за свою жизнь, людей. Бен отчетливо понимал, что  выжившие пассажиры будут с упорством диких животных пытаться уцелеть и спастись. В экстремальных условиях во многих просыпались  недюжинные способности, которые не следовало сбрасывать со счетов.
Мысли о предстоящих трудностях давили на Лайнуса, кроме того, периодически давала о себе знать больная спина, что тоже позитива не добавляло.  Чтобы  как-то развеяться, лидер Других отправился на прогулку, надеясь, что столь  любимый им остров, поможет обрести душевный покой.
Цветочница опустилась на кончик ветки,  и завела свою мелодичную трель. Бен, обладающий хорошим музыкальным слухом, негромко посвистел в ответ, после чего продолжил свой путь.
Сочная зелень джунглей радовала взгляд, хотя ее нарядный, праздничный вид и контрастировал в определенной степени  с нездоровым самоощущением мужчины.
Тут до его слуха, настроенного на то, чтобы улавливать даже малейший шелест,  достиг звук женского голоса. И судя по всему, та, кому принадлежал этот уже несколько охрипший голос, была близка к панике. Бен незамедлительно направился туда, где  предположительно должна была находиться пострадавшая.
Голова его работа  ясно, как и всегда. Времени на  то, чтобы возвращаться в казармы и посылать  сюда кого-то другого, уже не было, нужно было действовать самому.  Придумать алиби для такого искусного лжеца как Лайнус, труда не составило, кроме того, он понимал, что первое время над логичностью его речей никто не станет задумываться. Те люди, которых он вот-вот найдет, скорее всего, в сильнейшем  шоке.
В джунглях Бен умел быть  юрким, точно змея;  при желании у него получалось красться так тихо, что даже сухие листья не шуршали под ним. Ему хотелось сначала взглянуть на выживших незамеченным и по возможности оценить ситуацию, прежде, чем он покажется людям  на глаза. Лидер Других мягко приблизился и аккуратно посмотрел сквозь густую зелень джунглей на  место крушения очередной части самолета.
Увиденное гораздо более поражало и сильнее действовало на воображение, чем настоящий Синай.  В окружении   поваленных и переломанных в щепы деревьев, почти вертикально стоял огромный  металлический  нос – то, что несколько часов назад было кабиной пилота. 
У Бена на мгновение перехватило дыхание. Воспаленные, широко раскрытые глаза его светились неподвижным горячим блеском. Он сделал плавный шаг вперед, навстречу монументальному  обломку, который был словно безмолвным укором всему  живому,  красноречивым напоминанием о бренности бытия. 
Но кроме  мертвого куска металла  Бен несколько секунд назад заметил изящную брюнетку, что в изнеможении  сидела рядом с деревом, недалеко от развалин самолета. Женщина  была одета в синий костюм, сильно напоминающий форму стюардессы.
Весь ее вид производил странное впечатление хрупкости, она казалась слишком уязвимой и неуловимо совершенной на фоне всего окружающего ее сумасшествия.
На бледных до этого момента щеках Лайнуса проступили неровные пятна, губы чуть разошлись, обнажая крупные и, похоже, острые зубы. Он негромко, но отчетливо окликнул:
- О, небеса! Вы ранены? – в несколько стремительных шагов, с прытью, которой было сложно ожидать от человека его сложения,  Бенджамин преодолел расстояние, которое отделяло его от брюнетки, и мягко склонился над ней, в заботливом жесте.
Лицо его выражало обеспокоенность, притом вполне искреннюю.

Когда  прелестная женщина неожиданно сильно схватила его за руку, Бен вздрогнул, но скорее на автопилоте, потому что это выглядело бы естественно, нежели от настоящего удивления. Подсознательно он ожидал, что несчастная брюнетка постарается установить невербальный контакт, надеясь на помощь.
- Не беспокойтесь, я не брошу Вас. – торопливо ответил мужчина,  коротко улыбнувшись. Улыбка вышла напряженная и кривоватая, но другой в подобной ситуации и  не предполагалось.
- Все будет хорошо, вот уви... – эти слова были сказаны уже более размеренно и спокойно,  а легкая растерянность во взгляде уступила место сосредоточенности.  Но договорить Лайнус не успел, поскольку веки выжившей женщины тяжело опустились, и стюардесса лишилась чувств. На всякий случай Бен проверил ее пульс – он был, хотя и слабый.
Может быть, стюардесса потеряла сознание от неожиданного нервного всплеска, вызванного его появлением, а может быть, это было следствием смертельной усталости и стресса.  В любом случае, возвращать ее в эту реальность сию же секунду Бенджамин не считал разумным.  Лидер Других окинул цепким взглядом место крушения носовой части. С момента падения прошло уже достаточно времени, и если бы в этом отсеке был еще кто-то выживший, он бы уже наверняка  выбрался. И едва ли бросил бы раненную стюардессу в одиночестве - в критических ситуациях люди стараются держаться вместе. Конечно, можно было предположить, что кто-то еще все-таки уцелел и отправился в джунгли на поиски пассажиров из фюзеляжа, но это показалось Бену маловероятным. Слишком уж  эмоциональной была реакция брюнетки на его появление. Скорее всего, она единственная, кто не получил смертельных травм при крушении.
В любом случае, все это еще предстояло проверить и очень скоро, но вначале следовало помочь стюардессе.  Он тяжело вздохнул, присев на корточки рядом со своей измучившейся находкой и внимательно посмотрел на нее.
Не смотря на печать усталости и страдания,  было отчетливо видно, что природа щедро наградила женщину – она была прелестна.  Лайнус отстраненно подумал, что наверняка на большой земле, в ее прошлой жизни, все вились вокруг нее – и женщины наравне с мужчинами, – как пчелы вокруг первого весеннего цветка.
Бенджамин  окинул хмурым взглядом левую ногу стюардессы и заметил довольно приличных размеров отек.  Скорее всего, пострадавшая была права, и у нее перелом голени. Еще пару дней назад лидер Других не придал бы этому особого значения – ведь на Острове практически любая болезнь отступает в считанные дни. Но не теперь. Теперь, когда Джульет обнаружила у него опухоль, Бен ни в чем не был уверен.
Вы влюбляетесь в Остров, но  Остров не отвечает Вам взаимностью. Суровая  максима этих мест, которую мужчина совсем недавно почувствовал на собственной шкуре.
Значило это только одно. На Остров полагаться было нельзя, следовательно, нужно было справляться своими силами.
Бенджамин  упруго поднялся на ноги и быстро осмотрелся в поисках чего-нибудь, что могло бы сыграть роль шины – необходимо было зафиксировать  поврежденную ногу в одном положении, и чем скорее, чем лучше.  Рыться в обломках, в которых наверняка нашлось бы что-нибудь подходящее, времени не было, а потому  Лайнус сосредоточил свое внимание на окружающей его буйной растительности, надеясь заметить то, что могло бы достойно исполнить роль шин.
На сочной зелени, после недавнего дождя, издевательски сверкала радуга — искрящееся, яркое знамя жизни над слепым молотом судьбы. Это раздражило мужчину, он болезненно скривил  тонкие губы.
Наконец, он нашел искомое – два крепких прута, которые вполне могли подойти хотя бы на первое время. Лидер Других поспешно вернулся к молодой женщине, держа в руках свою находку.
Еще требовались бинты, которыми следовало закрепить шину, но поскольку таковых под руками не было, пришлось использовать подручные средства.  В дорожной сумке у него была легкая куртка на случай, если переменчивая погода Острова решит подкинуть какой-нибудь неприятный сюрприз. Ее-то Лайнус и решил пустить на крепления. Куртки было немного жаль, ему вновь подумалось  об обломках самолета, в которых нашлось бы много более удобных для замены бинтов  вещей, но тут же одернул себя.  Подобное стяжательство было неактуально.
Бен опустился на колени перед стюардессой и бережно прикоснулся к ее ноге, намереваясь снять обувь, которая при переломе была явно лишней. Аккуратная стопа женщины казалась слишком хрупкой, чтобы принадлежать человеку вообще, она больше напоминала изделие из дельфтского фаянса.

Пока Бен со всей природной аккуратностью старался зафиксировать ногу женщины в одном положении, пострадавшая медленно начала приходить в себя. Разумеется, было бы гораздо лучше, если бы стюардесса еще какое-то время пробыла без сознания, но это казалось маловероятным, поскольку манипуляции с ее раненной ногой наверняка причиняли выжившей боль, которая и привела Тессу в чувства.
Освободив ступню собеседницы от плена обуви, мужчина мягким жестом, чтобы не случайно не напугать стюардессу еще больше, достал из сумки небольшой походный нож, при помощи которого собирался приступить к размеренному уничтожению своей куртки.
- У Вас красивое имя.  – лидер Других поднял взгляд на пострадавшую и попытался сложить губы в спокойную улыбку. Это ему почти удалось. 
Затем, по-прежнему смотря в кофейные глаза женщины, он представился:
- Генри. – взгляд его не был пристальным, напротив, Бен смотрел на Тесу мягко, немного устало. Где-то в глубине  зрачков так же читалась некоторая встревоженность. Не настороженность человека не желающего нарушать определенную моральную дистанцию при первой встрече, а  искреннее опасение за дальнейшую судьбу стюардессы.
Представившись,  он  опустил глаза. Послышался жалобный треск ткани – это молния ножа взрезала, наконец, материю,  быстро и неотвратимо превращая ее в будущие крепления.
- Времени… - часов на руке Бена не было, он снял их незадолго до того, как выйти из зарослей, навстречу выжившей. По его мнению,  наручные часы, которые показывают правильное время – это не совсем удачная деталь к образу человека, который потерпел крушение несколько месяцев назад. Мелочь, конечно, но стоило быть осмотрительнее.
- Точно сказать Вам не могу, но судя по всему, около трех часов… - голос прозвучал задумчиво и не слишком уверенно. Лайнус был сосредоточен на создании бинтов - узкие голубоватые прожилки ужами змеились по загорелой внутренней стороне его руки – но это не значило, что он не наблюдал за Тессой. Каждое сказанное ею слово могло иметь определенный вес.
- К сожалению, я не знаю, есть ли еще выжившие. – он слегка нахмурился, вновь посмотрев на молодую женщину. Глаза Бена, глаза настоящего орегонца, пронзительно-голубые, спаленные солнцем, выражали некоторое замешательство.
- Я увидел, куда примерно упал нос, и сразу поспешил в ту сторону…  -  он немного помолчал, поджав и без того тонкие губы, от чего его лицо заметно посуровело. - …поскольку хвост упал в море.
Пока ситуация не была под его полным контролем, Лайнус не хотел, чтобы стюардесса всей душой рвалась искать остальных выживших. Чуть позже, когда все встанет на свои места, может быть, но не сейчас.
«Если. Если все встанет на свои места. Учитывая опухоль…»
При этой мысли он нервно повел плечами, отмахиваясь от воспоминания, как люди на свадьбе стараются забыть о недавних похоронах.
За этими траурными новостями он закончил свою работу, и бережно приложив крепкие прутья к ноге выжившей, приготовился крепить их.
  - Тесса, я думаю, что сейчас будет больно, но постарайтесь потерпеть. – он глубоко вздохнул, выпустив воздух сквозь сжатые зубы, после чего начал осторожно фиксировать шины. Одну повязку он сделал над щиколоткой, а вторую чуть повыше колена женщины. Работать  старался быстро, чтобы не растягивать мучения стюардессы, но без резких движений, чтобы случайно не навредить. Бенджамин не был профессиональным врачом, однако в медицине разбирался хорошо, умел не так-то мало, и первую помощь мог оказать в совершенстве. Сейчас же он прекрасно маскировал свои богатые познания под неуверенные действия неофита, который едва ли не в первый раз применяет теорию на практике. Впрочем, его желание выглядеть новичком не зашкаливало настолько, чтобы он причинял своими псевдонеуверенными  движениями, лишнюю боль молодой шатенке. 
Надо было отдать Тессе должное, даже в такой непростой ситуации она сохраняла человечность и старалась заботиться о тех, кто остался в кабине пилота. Бен всмотрелся в ее древесные, кошачьего разреза глаза, от вида которых у любого мужчины перехватило бы дыхание,  и заметил, что в них отражается тяжелая тоска. Не физическое страдание, а черная печаль, вызванная душевным надрывом. Кажется, ей было жаль погибших.
Лайнусу подумалось, что, судя по всему, Тесса была хорошим человеком.
- Воды у меня нет, но я уверен, что она есть в самолете. Подождите немного, я постараюсь быстро. – он успокаивающим, скользящим жестом коснулся кисти шатенки, после чего легко поднялся на ноги и направился к огромной груде железа.
Слова Бенджамина были правдой, воды у него не было, лишь пустая бутылка с логотипом дхармы, поскольку лидер Других не планировал долгой прогулки и, надеясь в скором времени вернуться в казармы, не стал брать с собой много вещей. В начале пути вода была, но ближе к концу, кончилась. Потому, вариантов не предвиделось, и стоило  карабкаться вверх, по вертикально стоящему носу.
То, что творилось вокруг, было не слишком живописно. Джунгли, под воздействием самолета, превратились в некое подобие Майами после пронесшегося над городом урагана Эндрю.
Обычно Бен был весьма проворен, но в последнее время спина, которая то и дело о себе знать, изрядно умалила его ловкость. В любом случае, он не планировал сейчас совершать детальный осмотр этой развалины. Лайнус придерживался простого мнения, что носовая часть превратилась в братскую могилу, поскольку признаков жизни из нее до сих пор никто не подал.
Мужчина быстро пробрался в самолет и коротко осмотрелся. Никакого движения. Воздух застывший и тяжелый. Если вдохнуть его полной грудью, чувствуется пряный  кровяной смрад, похожий на тот, что издают гниющие в большом количестве фрукты, начавшие уже выделять ядовитые ферменты брожения.
Бен не стал продвигаться вперед. К счастью, в кармане первого же сиденья торчала небольшая, но практически полная бутылка воды. Ее прежний владелец  в ней уже не нуждался, потому Бенджамин торопливо сунув свой трофей в сумку, поспешно удалился, сделав несколько не слишком удачных движений.
Он вернулся к выжившей и дал ей находку:
- Кажется, Вы правы, и выживших там нет. В любом случае, чуть позже я проверю это. - говоря все это, он продолжал искать что-то в своей наплечной сумке.
- У меня есть анацин… Он должен немного умерить боль. – искомое было найдено, Бен протянул молодой женщине неполную пластинку таблеток, которые последние месяцы всегда носил с собой. Переходить на что-то более тяжелое пока необходимости не было, потому лидер Других старался обходиться этим анальгетиком.
- Вы знаете, как открыть кабину пилота?